Кожи гидры у нас почти под две сотни кило. Учитывая, что для изготовления доспехов берется не вся кожа, а только со спины и боков — там она наиболее прочная и толстая. То же самое и с кровью. У меня заполнились все лишние емкости. Жалко, конечно, оставлять очередную гидру, так и не слив с нее кровь, но ничего не поделаешь.

Мы шли, постоянно углубляясь в болота. Вода стала доходить до колен, пришлось взять шест, чтобы проверять места, куда собираешься ступать. Все чаще стали попадаться небольшие водоемы с летающими мелкими насекомыми и земноводными, похожими на лягушек. Туман окончательно покрыл округу, стало темно, словно сейчас поздний вечер. Впрочем, и солнце уже клонится к горизонту, скоро и правда начнет темнеть.

Вот уже почти час прошел с убийства последней гидры. Мы обшариваем лес, но новых найти не удается. Благо в исследовании местности помогает чип и карта — всегда можно открыть ее и посмотреть, где мы еще не проходили.

— Похоже, мы всех перебили, — сказала Ласка.

— Нет. Квест все еще написан серым. Как только мы его завершим, то буквы станут зелеными, а напротив квеста будет надпись — выполнен.

— Меня уже утомили эти болота, — наморщив носик, сказала она. — Может, сделаем приманку?

— Чтобы сюда сбежались все оставшиеся гидры. А если их в живых еще штук пять?

Ласка ничего не ответила, а просто вздохнула.

Мы прошли вперед, перелезли через поваленное дерево, полностью покрытое мхом. Под ногами хлюпнула грязь, а нам открылся вид на большущее болото.

В животе у меня заурчало. Вот же странность. У нас есть шкала выносливости, очков жизни и прочее, но, в то же время, нам требуются не только естественные потребности типа сна или еды, но и все это выражается в конкретных реакциях организма. Возможно, какой-нибудь более впечатлительный человек на моем месте долго рефлексировал бы или переживал насчет того, в какого монстра он превратился, но я просто рад, что все еще жив и могу испытывать так называемые радости жизни. А переживать, что я цифровое подобие реального человека — состою из пикселей, что имитируют атомы, которые связываются в молекулы — особого желания нет.

Мы двинулись в обход воды. Это первый на моей памяти такой большой водоем. Где-то метров двадцать в радиусе.

Мы только начали обходить озеро, как внезапно легкий всплеск воды заставил остановиться. Я оглянулся. По воде бежит рябь, как будто на середину кто-то бросил камень.

— Это была ты? — прошептал я.

Девушка покачала головой, в руках появились топоры. Я перевел ману в руки, над ладонью появился ледяной сгусток.

Внезапно вода резко взвилась вверх и в стороны, словно в болоте взорвалась бомба. Я сразу кинул ледяной сгусток. Со стороны это могло бы показаться, как нервная реакция от страха. Ну, как это обычно бывает, когда ребенок-задира резко замахивается на более слабого, а тот от страха вскидывает руки.

Но это только со стороны.

В тот же миг, как я выбросил заклинание, из поднявшегося фонтана воды вылетела огромная голова с раскрытой пастью. Сгусток как раз ударил в нее. Лед мгновенно побежал по голове и шее, а раскрытая пасть застыла в нескольких сантиметрах от меня, блестя рядом острых зубов. Еще одна такая застыла перед Лаской.

Я не успел выдохнуть, как лед на твари треснул.

— Отступаем! — крикнула Ласка, отпрыгнув назад.

Я тоже отпрыгнул. В этот момент куски льда упали в воду, а тварь быстро поднялась в полный рост. Семь голов, шкура темно-бурая, вдоль шей, спины и хвоста торчат острые костяные шипы. Сам монстр раза в полтора здоровее обычной гидры, а над ним надпись — древняя гидра.

— Элитка, — прошептала Ласка, продолжая отступать.

Мое сердце забухало с удвоенной силой. Было чувство, словно у меня в груди мощный динамик и врубили какой-то сумасшедший бит. От каждого удара меня едва ли не всего сотрясает.

Монстр рывком выбрался из воды, водоем сразу уменьшился раза в два. У гидры шесть массивных лап — по три с каждой стороны.

«Похоже, у нее повышенная защита от заморозки», — написал я. — «Отступи пока, я попробую уничтожить головы с высоты из гранатомета».

«Я буду поблизости», — не став спорить, написала Ласка.

Я извлек доску, тут же захватил ее телекинезом, а Ласка метнулась в сторону. Монстр рванул в мою сторону с невероятной скоростью. Головы метнулись так быстро, словно выстрелы из пушки, мне даже померещился хлопок преодоления звукового барьера. Земля резко отдалилась, три последовательных жутких щелчка подо мной заставили покрыться холодным потом. Боюсь, что зубы этой твари смогут прокусить даже броню бронетранспортера.

Я взлетел выше, так чтобы тварь не могла меня достать даже в прыжке, хотя сомневаюсь, что она это может.

— Ну, посмотрим, насколько твои головы крепки, — прошептал я, извлекая из инвентаря базуку.

У меня осталось всего шесть зарядов, так что с последней головой придется попотеть. Хотя, может, у Ласки еще что-то осталось?

Пока я все это проделывал, головы монстра развернулись в мою сторону. Одновременно открылись все семь пастей. У меня холодок пробежался по спине, а через миг из глубин глоток в мою сторону ударили мощные зеленые струи. Я резко заметался из стороны в сторону. Зеленая жидкость, попав на деревья, противно зашипела. Ветки, что были задеты ею, мгновенно высохли, листья пожелтели и опали.

А затем начался обстрел. Монстр не стал палить залпом, а просто выплевывал струи по готовности. Учитывая, что у него было семь голов, я почувствовал себя под пулеметным огнем.

Хотел было подняться выше, но монстр выплевывает сгустки зеленой жидкости с такой силой, что они летят на километр — а отлетать на километр не имеет смысла — с такого расстояния попасть крайне трудно, да и монстру будет легче увернуться. А ведь мне нужно будет не только стрелять из базуки, но и метать следом огненный шар, чтобы сразу прижечь рану.

Я делал виражи, отлетал, пытаясь зайти с другой стороны, прятался, а потом выскакивал из-за деревьев, но у твари оказалась отменная реакция, и, казалось, бесконечный запас этой непонятной жидкости. Хотя с ней довольно очевидно — раз уж монстр может регенерировать голову, то уж создать жидкость тоже не проблема, лишь бы хватило маны.

Внезапно монстр вскрикнул, все семь голов обернулись. Я